Многовекторная политика стран Центральной Азии в XXI веке
Бывшие и действующие дипломаты, ученые и исследователи Центрально-Азиатского региона обсуждали его развитие и геополитическую стратегию
Центральной Азия, пережившая исторические периоды влияния на нее разных империй и государств, образовав после распада СССР несколько независимых стран, начала трудный поиск идентификации себя в мире.
Центробежная сила Москвы — бывшей столицы общего государства, без сомнений, мешала этими странам быстро найти свой независимый путь во внешней политике.
Однако уже в начале 21-ого столетия большинство из стран региона выбрали «многовекторный подход», по крайней мере, в дипломатии.
Эта стратегическая идея позволила государствам Центральной Азии, одновременно защищая свой собственный суверенитет, начать развивать сбалансированные отношения с влиятельными игроками Евразии, такими как Россия и Китай,
Это принесло свои плоды. Многие из стран региона эффективно преследовали стратегические цели, привлекали западный капитал и сумели сориентироваться в сложном геополитическом ландшафте, не поддаваясь на провокации.
Первоначально применявшаяся в сфере внешней политики и геополитических отношений, «многовекторная» политика эволюционировала и теперь охватывает различные контексты в регионе.
Этот подход теперь распространяется на такие области, как развитие сырьевого сектора, и теперь уже даже на экспорт редкоземельных элементов, а также на изучение вопросов развития евразийской логистики — транзита сырья и товаров, и на многое другое.
Институт европейских, российских и евразийских исследований Университета Джорджа Вашингтона (IERES- GWU) собрал ученых, дипломатов и экспертов, которые обсудили жизненно важные вопросы выбранной странами Центральной Азии многовекторной политики, уделив особое внимание ее экономическим и стратегическим последствиям.
В каких условиях формируется эта «политическая многовекторность» стран Центральной Азии?
Фредерик Старр, основатель и глава Института Центральной Азии и Кавказа в университете Джонса Хопкинса (S. Frederick Starr, Ph.D., Distinguished Fellow For Eurasia And Chairman Of The Central Asia-Caucasus Institute), напомнил всем определение многовекторности в международных отношениях.
«На словах это просто, — сказал он, — это “метод построения политики дружественных отношений с множеством стран, в сочетании с действиями по удержания этих стран от нарушения международных договоров” Однако это не просто в реальности».
Старр привел в пример политику Токаева, президент Казахстана, который сначала «начал использовать контакты с Китаем, чтобы сбалансировать “присутствие России в регионе”, а затем позже написал статью, в которой заявил, что “Казахстан выстраивает отношения с Западом, особенно с США”, чтобы сбалансировать и Китай, и Россию».
Кайрат Абусеитов, бывший первый заместитель министра иностранных дел Казахстана и нынешний советник директора Фонда Нурсултана Назарбаева (Ambassador Kairat Abusseitov, Former First Deputy Foreign Minister, Advisor to the Director of the Nursultan Nazarbayev Foundation of Kazakhstan), напомнил, что «многовекторный подход стран Центральной Азии позволил многим из них, а в первую очередь, по его мнению, Казахстану — присоединитmся к большому количеству международных организаций, контакты через которые стали основной для развития целого ряда международных проектов».
«Применение многовекторного подхода к проблемам безопасности региона станет следующим большим шагом вперед в отношениях и партнерстве стран ЦА с западной частью Европы, Азией и Соединенными Штатами», — подчеркнул бывший казахстанский дипломат.
Как Китай и Россия балансируют в своем влиянии на Центральную Азию?
Фредерик Старр описал сегодняшние цели Кремля в регионе кратко: «это площадка для обхода санкций и пути для теневых финансовых проводок».
Для КНР, по словам эксперта, Центральная Азия играет «гораздо более важную роль — это плацдарм для продвижения инициативы “Один пояс — один путь”, поскольку некоторые страны региона имеют границы с Китаем».
Речь идет о «создание экономического анклава Китая в его мировой индустриальной экспансии, в частности на пути в Европу. Методы Пекина отличаются от методов Москвы, которые та применяла на протяжении века, однако они так же опасны для стран региона, когда государственные кредиты предоставляются под развитие инфраструктуры», — подчеркнул аналитик.
Ариэль Коэн, директор программы «Энергетика, рост и безопасность» Международного налогового и инвестиционного центра (Ariel Cohen, Ph.D., Director, Energy, Growth and Security Program, International Tax and Investment Center), заявил, что, по его данным «торговля Китая с Центральной Азией сейчас в 10 раз превышает торговлю этих стран с США».
При этом, Коэн подчеркнул, что «визиты европейских лидеров, не подкрепленные инвестиционными проектами останутся лишь дипломатическими действиями», в то время как очевидно, что интенсивность саммитов с участием руководителей Китая, России и Центральной Азии остается на высоком уровне.
Несмотря на разность подхода к региону со стороны Москвы и Пекина, два крупнейших игрока в регионе по-прежнему удерживаются от столкновений друг с другом.
Эксперт обратил внимание на то, что большинство исследователей Центральной Азии в США, как было видно на недавнем семинаре в Центре стратегических и международных исследований (CSIS), приходят к выводу, что хотя «у Китая и России могут быть разногласия, Россия очень осторожно управляет своими отношениями с Пекином, поскольку Кремлю нужна поддержка Китая в войне против Украины и в конфронтации с Соединенными Штатами и Западом».
Что означали геополитические потрясения последних лет для стран Центральной Азии?
Камран Бохари, доктор философии из New Lines Institute (Kamran Bokhari, Ph.D., Senior Director, Eurasian Security and Prosperity-New Lines Institute), напомнил, что с самого начала полномасштабного вторжения России в Украину стало понятно, что товарооборот со странами Центральной Азии через территорию РФ будет ограничен.
По мнению эксперта, это «подстегнуло большинство лидеров региона к большей активности по отношению с Китаем и соседними странами». Однако, «персонифицированность правления Си Цзиньпина, распространяющаяся на внешнюю политику и внешнеэкономические связи, через некоторое время насторожила многих руководителей в регионе».
Однако изменения на Южном Кавказе, связанные с тем, что, по словам эксперта, «Турки смогли, помогая Азербайджану “пробить дыру на южном фланге” повлияли на баланс сил».
Бохари подчеркнул, что Турция «выстроила свою геополитическую сферу влияния внутри Южного Кавказа, который может стать сухопутным мостом в Транскаспийский коридор».
Бохари предположил, что в складывающейся ситуации даже Иран «выражает заинтересованность в построении логистических и торговых связей с Центральной Азией».
«Они достигли того, чего хотели на Ближнем Востоке», — сказал Бохари, напомнив о «непрекращающейся войне Израиля с ХАМАС (организации, считающейся в США террористической — прим. ред.), затрудненном действиями хуситов судоходстве в Красном море, и о угрозе атак Хезболлы и других террористических групп в регионе».
По словам аналитика, Пакистан «также фактически находится в режиме кризиса».
«Это пятая по численности населения страна в мире. Она находится на грани дефолта и китайцы вложили сюда большую часть своих денег в рамках проекта “Один пояс – один путь” в форме китайско-пакистанского экономического коридора, однако никакой отдачи от инвестиций для китайцев там нет», — добавил эксперт.
В конце концов, свою роль, по мнению Бохари, на Центральную Азию «оказывает и Афганистан, режим талибов в котором продолжает сохраняться и укрепляться».
Маргарита Ассенова, старший научный сотрудник Фонда Джеймстауна (Margarita Assenova, Senior Fellow, Jamestown Foundation), убеждена, что война России против Украины «консолидировала государства Центральной Азии».
Помимо этого, по мнению эксперта, «война дала время государствам Центральной Азии и Кавказа решить некоторые проблемы».
Однако война «вызвала и серьезную обеспокоенность по поводу региональной безопасности, а также экономической стабильности», — считает эксперт.
«Пять государств региона отреагировали ускорением интеграции и стремлением к более активному привлечению стран Запада, особенно в сфере энергетики и создания транспортных коридоров. Усилия Европейской комиссии направлены на расширение сотрудничества с Центральной Азией не только из-за энергетических ресурсов, но также из-за потенциала Центральной Азии по производству удобрений, из-за возможностей стран региона доставлять запасы продовольствия в другие страны и оказать помощь в кризисе, который был вызван нападением России на Украину-крупнейшего поставщика зерна в Африку», — рассказала Ассенова.
Эксперт также остановилась на «необходимости контроля над санкционными товарами, которые попадают в РФ через страны Центральной Азии».
Ассенова призывает американские компании, американское правительство и правительства стран Центральной Азии «предотвратить передачу компонентов двойного назначения России».
Поскольку, по словам эксперта, «исторически страны ЦА чрезмерно зависели от России в части транспортировки энергоресурсов», им все эти годы не только оказалось «трудным выходить на международные рынки», но и теперь, чтобы нарастить, например, транспортировку нефти, ее придется поставлять через КТК, через Россию, в течение какого-то времени.
«Однако для газа и удобрений этот средний коридор может стать важным маршрутом, — считает аналитик, — Азербайджан строит огромный терминал для среднеазиатских газовых удобрений, которые будут поступать в Европу. По другой части этого коридора будет поступать ядерное топливо, если будет преодолено одно препятствие: в Казахстане есть только один обогатительный завод, построенный Китаем, и продукция следует в Китай, поэтому, необходимо, чтобы французская компания серьезно инвестировала в Казахстан, крупнейшего производителя урана в мире, и тогда станет возможным использовать также уран из Узбекистана. А с переходом Европы к безуглеродной энергетике, ядерная энергетика будет играть важную роль, и через три года это будет абсолютно необходимое ядерное топливо для европейских электростанций. Кроме того, если Путин продолжит угрожать ядерной войной, очень возможно, что импорт российских урана и ядерного топлива будет запрещен. Европейские рынки, да и американские рынки уже планируют в США развивать собственные мощности, но необходимый уран есть в Казахстане, и его достаточно для большинства заинтересованных стран».
Еще один проект, который должен быть реализован, по мнению Ассеновой, это — Транскаспийский газопровод.
Европа, особенно Восточная Европа, «нуждается в получении природного газа из Центральной Азии. Если существующий газовый коридор будет изменен, это действительно полностью изменит пул поставок в Европу и окажет огромное влияние на энергетическую безопасность Европы», — убеждена Ассенова.
Кроме того, Ассенова уверена, что «благодаря странам Центральной Азии и у Армении есть шанс выйти из экономической и политической изоляции и стать частью этого большого среднего коридора», и соединиться «не только с Центральной Азией, но и с Европой и Турцией и получить выгоду от этого».
Ариель Коэн также отметил «насколько возросла роль Турции в регионе, большинство мусульман которого являются суннитами».
Кроме того, у Анкары, по мнению аналитика, есть «значительное преимущество: только Таджикистан говорит на дари, а представители других стран региона после минимального повышения квалификации или обучения могут понимать и говорить по-турецки, учитывая культурные связи».
Коэн рассказал также, что «в области энергетики многие проекты в регионе развиваются на средства стран Персидского залива».
Но главным, по мнению эксперта, остается вопрос — «чей газ в будущем пойдет в Европу? И будет ли это газ из, например, Туркмении, который заменит Европе российский».
Какова должна быть политика США в Центральной Азии?
Фредерик Старр напомнил об успешных шагах США в регионе, в частности о создании платформ C5+1 (Пять стран региона, плюс США), и, затем, ее экономического аналога — B5+1, где «в бизнес отношениях была повторена схема с участием Соединенных Штатов».
Фредерик Старр выделил проект так называемого «среднего коридора» (Средний коридор, также известный как Транскаспийский коридор, проходит через Центральную Азию и пересекает Каспийское море — прим. ред.) как ключевой.
«Это та редкая область, когда существует активное сотрудничество между Востоком и Западом, между Китаем и Европой», — подчеркнул он, добавив, что, учитывая агрессивную политику России, опасностью для этого проекта остается возможность развития «северного коридора», а также «неясность в отношениях между Китаем и Афганистаном».
Джон Хербст, старший директор Евразийского центра «Атлантического совета» (Ambassador John Herbst, Senior Director, Eurasia Center, Atlantic Council), вернул дискуссию к основному тезису: что «район Центральной Азии — это место пересечения интересов двух противников США — России и Китая».
«Хотя Соединенные Штаты не полностью осознали важность региона, — считает политолог и бывший дипломат, — этого не скажешь о некоторых из наших друзей и союзников: Японии и Южной Корее».
Хербст настаивает, что «Западу необходимо быть гораздо более активным в Центральной Азии, потому что ревизионистская повестка дня России распространяется и на Центральную Азию».
«Путин десять лет назад высказал свои особые антиисторические размышления о казахах, — напомнил бывший американский посол, — Кроме того, хотя это менее известно, китайцы тоже не стесняются своих территориальных претензий, касающихся не только Востока России, но и Центральной Азии»
Причиной недостаточного внимания, которое, по мнению эксперта, Соединенные Штаты уделяют Центральной Азии, является «отсутствие четкого понимания достижений лидеров региона со времени обретения независимости».
«Эти разговоры не безосновательны в отношении отдельных стран региона, однако для всех из них важно, что Центральная Азия сохранила свою независимость и стабильность», — пояснил Хербст.
Исследователь подчеркнул важность «растущего сотрудничества между Западом и Центральной Азией» и необходимость «ловкой дипломатии».
На примере ситуации с принятием решения о помощи Украине, Хербст с сожалением констатировал рецидив того, что он назвал «американским геном изоляционизма», который затронул и другие регионы, и «чего нельзя допустить в Центральной Азии».
«Если этот ген станет не рецессивным, а доминантным, то глобальное лидерство США останется в прошлом, и мы будем говорить о той великой эпохе американского лидерства, которая началась с ленд-лиза, а закончилась сегодня», — добавил он.
Хербст убежден, что таких программ, как C5+1 недостаточно.
«Необходимо найти способы сделать нашу роль в Центральной Азии более привлекательной. И нужно играть на геополитических противоречиях между “плохими парнями”, — заявил Хербст, — Кроме того, в регионе есть Индия — наш естественный союзник. Индийцы в некотором роде понимают, что их 70-80-летний “роман с Советским Союзом и Россией” теперь начинает угасать. Частично потому, что Россия твердо поддерживает Китай. И, конечно же, у Индии есть свои причины не допустить роста китайского влияния в Центральной Азии»
«Если Европа и США настроены серьезно, то Западу необходимо развивать безопасность и военное сотрудничество в этой части мира, потому что конкуренция с Россией и Китаем будет только увеличиваться», — добавил Ариэль Коэн.
Аллан Мастард, исследователь региона, бывший посол США в Туркменистане (Ambassador (retired) Allan Mustard, former US ambassador to Turkmenistan), подчеркнул, что поскольку Китай рассматривает Центральную Азию преимущественно как источник природных ресурсов, у США и Запада есть шансы усилить свое влияние в регионе».
«Будь то энергия, например 40% природного газа, который Китай потребляет из Туркменистана. Или будь то золото из Узбекистана или уран из Казахстана — по сути, это политика Китая, ориентированная в глобальном масштабе на Центральную Азию как на базу природных ресурсов, — добавил он, — На этом фоне общее желание стран Центральной Азии иметь свободу действий — крайне важно и США должны эти стремления всячески поддерживать».
«По мере того, как Россия приходит в упадок, слабеет, и особенно по мере того, как уменьшается ее военный потенциал угрожать Центральной Азии, мы увидим, как страны Центральной Азии станут более смелыми. В связи с эти “Средний коридор” является центральным проектом», — сказал бывший посол.
Как изменилась роль России в Центральной Азии?
Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев полагает, что «наличие природных ресурсов в большинстве стран Центральной Азии должно значительно смягчить уход от зависимости стран Европы от российских ресурсов».
«Страны ЦА могут стать ценной заменой России в области сырья», — отметил он.
Эксперт привел в пример Казахстан, который «проводил многовекторную политику, срежиссированную и спроектированную президентом Назарбаевым уже в 90-х годах», что позволило тогда «этой стране стать одним из основных источников сырьевых товаров в регионе».
По данным Иноземцева, «Казахстан был и остается единственной страной в Центральной Азии, не имеющей выхода к морю, которая поставляла более 50 процентов своего экспорта в страны Европейского Союза».
Эксперт уверен, что такие связи следует развивать, например, в сопредельных областях, таких как атомная энергетика, учитывая запасы урана в Казахстане.
«Второй момент – это транспортные коридоры, — считает эксперт, — когда Россия фактически вышла из глобальной системы и ввязалась в эту ужасную войну, она определенно оказалась в своего рода тупике. Таким образом, все будущие транспортные коридоры должны фактически идти в обход России, и поэтому значение Центральной Азии резко возрастает. В этом случае и США, и Европа, и Турция, все они заинтересованы в развитии этих транзитных маршрутов через Каспийское море, может быть, через Иран и другие страны».
Фредерик Старр обратил внимание на действия Кремля в регионе, которые основаны на манипуляциях и политических интригах, когда страны региона искусственно «сталкиваются друг с другом по разным вопросам», при том, что Москва периодически то приближает, то удаляет лидеров этих стран, приглашая их на различные государственные праздники, юбилеи и даже похороны и свадьбы известных лиц.
Аналитик предсказал «увядание российского доминанта» в регионе.
Аллан Мастард, подтвердил эту мысль, рассказав о том, что он знает о внутреннем видении руководителей стран Центральной Азии в отношении России:
«Несколько лет назад я разговаривал с друзьями в Казахстане и спросил их, какова позиция народа Казахстана в целом по отношению к России как гаранту безопасности в Центральной Азии? И они сказали, что “мы никогда не рассматривали Россию как гаранта безопасности. Мы всегда рассматривали Россию как угрозу безопасности Центральной Азии. Но эта угроза уменьшается, потому что мы видим, что даже украинцы могут уничтожить российскую военную машину”».
Что угрожает успешному развитию стран Центральной Азии в ближайшем будущем?
Старший научный сотрудник Института внешнеполитических исследований, Стивен Бланк (Stephen Blank, FPRI), рассказал о проблемах, которые стоят перед странами Центральной Азии.
Одной из них аналитик считает изменения климата и последствия этого.
«Прежде всего, речь идет о водных ресурсах стран региона, которые под угрозой», — считает аналитик.
Он выразил опасения по поводу того, что если эти проблемы не будут решены, в Центральной Азии возникнут кризисы в сфере управления, в экономике, в демографии, в здравоохранении, которые не ограничатся пределами региона.
Все это требует «многосторонней координации и сотрудничества с участием ООН и ее агентств», считает Бланк.
«Во-вторых, упадок российского влияния касается не только военной, но и экономической и культурной сфер, — полагает эксперт, — У Китая возникает искушение вмешаться, а у руководителей стран ЦА — пригласить Китай, который может воспользоваться этим. Только что президент Кыргызстана объявил, что Кыргызстан станет «воротами для Китая»».
Эксперт напомнил также о коррупции, нарушениях прав человека и других проблемах государств региона.
Важным Бланк считает и нарастание регионального соперничества:
«Это индо-пакистанское соперничество, на которое накладывается индо-китайское соперничество, — подчеркнул он, — Это влияет на все эти попытки установления связей и инфраструктуры, которые Индия разработала для открытия своих торговых путей в Среднюю Азию. Что усложняет ситуацию, и это является потенциальной серьезной угрозой для Центральной Азии, так это перспектива того, что Пакистан станет несостоявшимся государством, что станет “праздником для террористов всех мастей в регионе”».
Что происходит в Узбекистане, стране Центральной Азии, заявившей о проведении либеральных реформ?
Гуломжон Пиримкулов, заместитель главы миссии Посольства Узбекистана в Вашингтоне, рассказал о «системных реформах проводимых в настоящее время руководством Узбекистана».
Основной упор, по его словам, «делается на либерализации экономики и повышении уровня жизни и благосостояния населения, создании рабочих мест и появлении предпринимателей, обеспечение верховенства закона и усиление правовых гарантий».
«За последние семь лет объем валового внутреннего продукта увеличился в полтора раза, — рассказал узбекский дипломат, — К 2030 году мы планируем удвоить этот показатель. Мы запустили ряд крупных совместных проектов в области зеленой энергетики со 100% прямыми инвестициями на базе государственного и частного сектора. Планируем реализовать еще более 500. Важные шаги были предприняты для либерализации внешней торговли, таможенных пошлин (было упразднено более 7000 наименований)», — рассказал он.
Пиримкулов рассказал, что в Узбекистане «проживает почти 39 миллионов человек, и страна продолжает расти почти на 2% в год, имея огромный потенциал для развития внешних связей в торгово-экономической, промышленной, инвестиционно-инновационной и транспортной сфере».
«Страны региона сегодня на перепутье, — сказал в заключении своего выступления Пиримкулов, — Наши экономики дополняют друг друга. Нас связывают общие торгово-транспортные коридоры и энергетические сети. Благодаря этому совместному поиску новых точек роста мы достигаем успеха. Мир еще не полностью осознал экономическую роль и перспективы Центральной Азии».
ГОЛОС АМЕРИКИ
